{{widget.title}}
В семье народного писателя Ивана Шамякина не было его культа. Был культ любви к литературе, книге, друг другу.
Книги Ивана Шамякина «Глубокое течение», «Сердце на ладони», «Тревожное счастье», «Атланты и кариатиды», «Возьму твою боль» стали классикой еще при жизни автора. Их изучали в школе, отмечали премиями, экранизировали. Иван Петрович получал звания и награды, был признанным, любимым, известным. Он и сам долгие годы считал себя баловнем судьбы. Но и в его жизни были черные полосы и тяжелые времена. Просто многие об этом не подозревали. К счастью, в его семье вырос еще один литератор: дочь Татьяна Шамякина – авторитетный критик, мемуарист, специалист по белорусской литературе, мировой культуре и мифологии. В юбилейный для Ивана Шамякина год (30 января отмечали 95-летие со дня его рождения) корреспондент агентства «Минск-Новости» попросила заведующую кафедрой белорусской литературы и культуры БГУ, профессора, доктора филологических наук Татьяну Шамякину рассказать, каким ее отец был в кругу близких и родных, познакомить с теми, кто вдохновлял его при жизни и хранит память о нем после смерти.
Город сбывшихся надежд
Когда в 1948 году Иван Шамякин с женой Марией Филатовной и старшей дочерью Линой приехали в Минск из Гомельской области, первым их пристанищем стала комната в частном деревянном доме на нынешней улице Якуба Коласа недалеко от Комаровского рынка. Татьяна родилась именно там. А через два года появился на свет и ее брат Александр. В 1951 году за роман «Глубокое течение» Иван Петрович получил Сталинскую премию, и ему дали две комнаты в коммунальной квартире в доме № 5 на улице К. Маркса. Кухню Шамякины делили с семьей писателя Алексея Кулаковского. Жены литераторов не работали, занимались детьми (в каждой семье их было по трое) и бытом. Жили радостно и дружно. После страшной войны люди тянулись друг к другу, наслаждались роскошью человеческого общения. В свободное время взрослые ходили в кино, приглашали к себе друзей, часто выезжали на природу, зимой катались на лыжах. Спустя несколько лет Шамякины получили трехкомнатную квартиру на проспекте Независимости (тогда Сталина) в доме, где сегодня расположен Центральный книжный магазин. Там обитала в те годы элита. Но к Шамякиным в окна на первом этаже почти никогда не заглядывало солнце, и полюбить это жилье родители и дети так и не смогли.
– В 1954-м мы переехали в так называемый писательский дом на К. Маркса, 36, – вспоминает Татьяна Ивановна, – и прожили там до 1969 года. Это самый счастливый и замечательный период и в жизни родителей, и в моей собственной. Там в 1961 году родилась наша младшая сестра Олеся. Когда Лина вышла замуж, отцу дали 5-комнатную квартиру на улице Я. Купалы, 11, прежде принадлежавшую Сергею Притыцкому (крупному белорусскому государственному и политическому деятелю). Там папа оставался до последних дней. Он очень любил Александровский сквер, парк Горького, сквер Янки Купалы. Частенько общался с кем-то из писателей или партийных деятелей, прогуливаясь вдоль набережной Свислочи.
Вся жизнь семьи Шамякиных в столице связана с центром Минска. Старшая дочь Лина посещала СШ № 9 (тогда она была женской) на улице Кирова. К слову, рисование и черчение девочкам преподавал отец народной артистки СССР и БССР Стефании Станюты Михаил Петрович. Татьяна и Саша учились в школе № 2 на улице Энгельса, напротив ТЮЗа. Эта школа считалась одной из лучших. Ее окончили младшая дочь Петра Машерова Лена, дочь Сергея Притыцкого Тамара, дочь Тихона Киселева Лина. Но учились здесь и дети из простых семей. По словам Татьяны Ивановны, конфликтов на почве социального неравенства между школьниками никогда не возникало. Младшая, Олеся, училась в школе № 4.
Наперегонки с Макаенком
Каждое лето на протяжении многих лет Шамякины выезжали в деревню Терюха Гомельской области, на родину Марии Филатовны. По словам Татьяны Ивановны, отцу нигде не работалось так плодотворно и так радостно, как там.
– Отец очень любил природу, удивительно чувствовал ее красоту, – отмечает Татьяна Ивановна. – Весной мы все вместе выезжали на машине за город, чтобы посмотреть разливы рек, ледоход, вдохнуть запах первых подснежников. Обычно к нам присоединялись Андрей Макаенок с женой и детьми. Никогда не забуду, как писатели устраивали гонки на своих «Победах». Уже зрелые мужчины, известные деятели культуры, вели себя просто как мальчишки! Андрей Макаенок был самым близким другом отца. Мне кажется, так, как они, в наше время уже не дружат. Очень разные по характеру, по темпераменту, по творчеству, отец и Андрей Егорович по-человечески оказались необыкновенно близки. Объединяли их землячество (отец родом из Добрушского, а Макаенок – из Рогачевского района), военное прошлое, духовные устремления, надежды, мечты, высокие порывы. Макаенок знал меня с рождения, опекал. Когда я повзрослела, он делился со мной интересной информацией из жизни литераторов, как классиков, так и современников. Отец же обычно избегал таких рассказов.
Ангел-хранитель писателя
– Культа писателя Шамякина в нашей семье не было, – подчеркивает Татьяна Ивановна. – Когда отец работал, никто не соблюдал тишину, не передвигался по квартире на цыпочках. И поэтому папа часто вынужден был работать по ночам, что сказалось на его здоровье. Он отличался по-настоящему счастливым характером – мягким, покладистым, ему всегда хотелось помочь, поддержать тех, кто в этом нуждался. И у некоторых знакомых его доброта, душевная щедрость вызывали зависть. Обделенные таким даром не прощают его другим. Находились и те, кто завидовал дружной семье Шамякина, нежным отношениям, которые испытывали родители друг к другу на протяжении всей жизни.
Иван Шамякин и Мария Филатовна знали друг друга с детства. Супруга стала ангелом-хранителем Шамякина, настоящей музой писателя. Ей он посвятил первую повесть «Неповторимая весна» и одну из последних – «Славься, Мария!». Почти всех своих героинь Шамякин наделил какими-то чертами жены. Имея уже троих детей, Мария Филатовна с отличием окончила вечернее отделение филфака МГПИ имени А.М. Горького, чтобы взять на себя обязанности секретаря мужа: печатать произведения, читать корректуры его книг, отвечать на письма читателей. Мария Филатовна происходила по одной из линий из староверского рода, отличалась склонностью к некоторому аскетизму. Она обладала красивым голосом, любила петь, но никогда не танцевала. Больше остальных детей Мария Филатовна баловала старшую дочь, с которой много выстрадала за время оккупации: четыре военных года они голодали; переболев тифом, едва остались живы. Мария Филатовна постоянно напоминала остальным детям: «Лина первый раз попробовала сахар в три года, когда пришли наши солдаты. А вы мандарины сколько хотите кушаете».
– Долгие годы наша семья была очень счастливой, – признается Татьяна Ивановна. – Но в сентябре 1991-го скоропостижно умер Саша, которому исполнился всего 41 год. Это стало для папы и для всех нас страшной трагедией. Подкосил отца и развал Советского Союза. Он тяжело переживал разобщенность в писательской среде, распад личных отношений со многими литераторами из-за политических расхождений. Когда тяжело заболела и попала в больницу Мария Филатовна, Иван Петрович каждый день навещал ее, приносил фрукты, держал за руку, делился новостями. В 1998 году его любимой спутницы, с которой прожил 58 лет, не стало. Конечно, поддерживали дети, навещали внуки. Но, лишившись своего ангела-хранителя, Иван Шамякин все чаще ощущал себя осиротевшим, потерянным. И через 6 лет ушел вслед за своей Марией.
Истории из семейного альбома
– Своих бабушек и дедушек я знаю больше по рассказам родных, – говорит Татьяна Ивановна. – Хотя некоторых успела застать. Петр Минович запомнился мне мрачным, немногословным, грубоватым человеком. А вот его жена, мама отца, Синклетия Степановна (происходила из зажиточной семьи, ее отец до революции 1917 года был старостой в большой деревне), наоборот, отличалась добротой и мягкостью. Мой папа по характеру, безусловно, в нее. Интересная мистическая история связана с отцом мамы – Филатом Азаровичем, который работал на железной дороге и был осужден в 1932 году за потерю важной накладной. Дедушку сослали на строительство каналов, и неизвестно, что бы его ожидало, если бы маминой сестре, тете Оле, не приснился сон, в котором их умершая мама указала, где искать потерянный документ. И тетя нашла его в том самом месте, написала обращение всесоюзному старосте Михаилу Калинину, приложив накладную, и через неделю Филат Азарович вернулся домой. Удивительно, но сам дед и его дети считали, что ссылка – наказание за возможные грехи. Вся мамина родня была глубоко верующей. Многие родственники пели в церковном хоре. Дедушка мамы Азар паломником каждое лето пешком ходил в Киево-Печерскую лавру. Тети и меня учили в детстве креститься, читать молитвы. Папа, будучи коммунистом, делал вид, что ничего не замечает.
Уроки отца
– Я всегда старалась хорошо учиться, достойно вести себя, чтобы соответствовать фамилии и не подвести отца, – рассказывает Татьяна Ивановна. – На филфаке БГУ за 5 лет получила всего одну четверку на экзамене. Если чего-то и добилась в жизни, то только благодаря своему трудолюбию, а не отцовскому влиянию или вмешательству. Хотя всегда понимала, что мне повезло родиться в дружной семье, жить в достатке, общаться с интересными людьми, которые духовно обогатили. Чтобы порадовать меня, отец привозил из Москвы великолепные детские книги, я рано полюбила читать, хорошо писала сочинения. В каждой союзной республике или зарубежной стране, где он бывал, покупал для меня альбомы, открытки, буклеты. Я их собирала, увлеклась мировым искусством и, уже преподавая на филфаке БГУ, разработала курс «История и теория мировой культуры», который читаю вот уже 30 лет.
А еще в 1981 году отец приобрел в Москве уникальнейшую для того времени книгу Б.А. Рыбакова «Язычество древних славян», которая оказала на меня необыкновенное влияние. Я всерьез заинтересовалась мифологией. Это тоже стало предметом моего научного интереса и творчества. Отец радовался моим успехам на ниве преподавания и литературоведения. Я очень многим ему обязана. Но самый главный его урок в том, что нужно любить людей, стараться со всеми поддерживать добрые отношения, не отвечать злом на зло.
В память о писателе: Имя Ивана Шамякина носит Мозырский государственный педуниверситет, в его честь названа одна из столичных улиц в микрорайоне Сухарево-4. На фасаде дома №11 на улице Янки Купалы, где писатель прожил с 1969 по 2004 год, установлена мемориальная доска, а на родине писателя, в деревне Корма Добрушского района, еще и бюст классика.