Московский драматический театр имени С.А. Есенина
Подборки похожих мест
Как добраться
Курская
1,02 км
Токмаков переулок
128 м
98 отзывов
20 ноября 2024
Я и мои друзья побывали на моноспектакле Ильи Роговина "Я был актером".
Все мои друзья в восторге от спектакля, от потрясающей игры, от искренности и профессионализма актера!
Спектакль - на одном дыхании!
Обалденные спецэффекты!
Пластика, мимика, игра света и тени - очень необычны и неожиданны!
Мы кричали "Браво".
Огромный респект Илье и театру.
1
18 февраля
Вчера я посетил спектакль "Карамазовы" театра Есенина, который проходил в библиотеке-читальне имени Пушкина. Это было не просто представление, а настоящее погружение в мир Достоевского, наполненного мощной энергетикой, тревожными вибрациями и глубокими размышлениями о природе человека, борьбе добра и зла в его душе и вере или неверии в бога.
Работа режиссёра Ярослава Шевалдов поразила меня. Он сумел сделать классику не просто современной, но и доступной, захватывающей, живой. Честно говоря, мне бывает тяжело читать такие сложные произведения, как Достоевский, но театр Есенина творит чудеса – он оживляет тексты, превращая их в мощные, эмоциональные истории, которые цепляют за душу. Всё, за что они берутся, превращается в шедевр. И этот спектакль – не исключение.
Особенно интересно было деление зрителей на две группы: "Странников" и "Скептиков". Иногда группы сливались. «Странники» шествовали за Алёшей. Я шел по линии скептиков — смотрел на события глазами Ивана Карамазова, а затем и Дмитрия, и это было по-настоящему жутко. Всё происходящее на сцене буквально погружало меня в атмосферу внутреннего конфликта, борьбы разума и веры, морали и беззакония и очищения души и её перерождение через искупление вины. Думаю, теперь мне стоит сходить ещё раз, но уже по линии "Странников", чтобы увидеть спектакль с другой стороны – глазами Алёши.
Актёрские работы – это вообще отдельная тема. Ильдар Аллабирдин в роли Фёдора Павловича Карамазова/Великого Инквизитора был просто потрясающим. Его харизма, его голос – это нечто невероятное, настоящий властитель сцены. Умение показать слёзы во время его монолога заслуживает отдельных похвал. Илья Алаев, игравший Алёшу, передал всю чистоту и внутренний конфликт своего героя, а Тимур Бурин в роли Смердякова был зловещим, скользким и пугающе реалистичным. Светлана Судомир в образе Хохляковой и цыганки добавила в спектакль особый шарм и многослойность. А это умение увести мобильный телефон — не позавидую попавшегося ей на пути с девайсом. А как Хохляковой благодарю её за угощение пастилой. Только сел на диету, а тебя уже и тут сбивают с пути истинного. Чем не борьба света и тьмы в моём желудке?
Каждый актёр выложился на все сто процентов. Смердяков же выложился на все 150%. Спасибо режиссёру за смелую интерпретацию произведения как он ловко ткёт ажурное полотно из романа и настоящего времени!! Додуматься же до воплощения духа Смердякова в Джокера на суде — тут требуется не талант, но гений.
Сцены были невероятно мощными. Особенно меня впечатлил момент с "Великим Инквизитором", когда мрак буквально сгущался в воздухе, а голос Ильдара Аллабирдина будто заглушал все остальные звуки в помещении. Или сцены с Иваном – его борьба с самим собой, его разговоры, наполненные болью и отчаянием, заставляли замирать и забывать, что ты в театре, а не внутри самой истории. Напряжение держало до последней секунды, а потом ты выходишь и ещё долго перевариваешь увиденное.
Особый приятный момент – среди зрителей был актёр Дмитрий Мацко. Неожиданно и приятно осознавать, что такие люди тоже приходят в театр Есенина, чтобы насладиться его постановками.
Огромная благодарность Яне Захарченко за приглашение! Благодаря таким возможностям я всё больше и больше влюбляюсь в театр Есенина. Они творят магию, превращая классику в зрелищное, глубокое и незабываемое искусство.
После "Карамазовых" у меня осталось одно желание – увидеть этот спектакль снова, но уже с другой перспективы. Потому что такие постановки хочется переживать вновь и вновь.
20 января
Иммерсивный театр - это прямое столкновение двух реальностей: художественной и нашей. Актеры, которые как бы наши проводники в мир искусства, сходять со сцены и попадают в пространство зрителя. И это единение - потрясающе. Заглянуть в роман Достоевского "Братья Карамазовы" как бы изнутри помогает прожить это произведение, ты становишься не просто созерцателем, а чуть ли не еще одним героем. У тебя есть выбор: либо быть странником, либо выбрать путь скептика. Это хорошо, потому что получаешь одно огромное преимущество. Ты видишь этот романа глазами одного героя. В отличие от читателя, который видит все и которое от созерцания общего может потерять частности, тут ты следуешь за одним из Братьем, проникаешься его судьбой и взглядами. Хочу поговорить про линию с Иваном.
Входя в усадьбу, ты действительно перетспуешь порог обыденности и забываешь, что ты человек 21 века. Ощущается, что ты попадаешь в иное измерение - 19 век Достоевского. Что интересно, скептиков в келью к Зосиме отводит монахиня, хотя казалось - это же Иван, богоборец! Ты начинаешь думать, а такой ли уж Богоборец? Может быть, это отзвуки его страдающей души, жаждущей узреть Бога, но разом сковывает в такие железные цепи, что сломать их можно, только лишившись самого тела, в которое каждое металлическое звено впилось своим холодом. Зритель проходит борьбу с Иваном от и до, от уважительного отношения простого зрителя, которому приличия и внутреннее содрогание от святости происходящего не дают совершиться буянству в келье Зосимы, до разрывающего душу момента его сумасшествия в суде, когда в его собственной душе происходит еще один суд, только подсудимый он сам - Иван, а на суде он - Божественном. Конечно, это не в самом действии, это чувствуется на другом уровне, на метафизическом, это личная фиэрия сумасшествия Ивана.
Иван в спектакле - это живое дыхание страниц романа. Вся его линия - борьба. Невыразимой творческой волной и эстетической силой накрывает зрителя в тот момент, когда появляется кто-то из братьев или же даже все три. Свет потухает, иногда может и заикрать музыка, которая сглаживает жестокость того, что мы видим, а потом зритель видит фантастику: фантастику всех духовных сил героев, их души - все стихии, которые борются друг с другом и вместе с тем сцепливаются воедино, а эпицентр - Федор Павлович. Все это добивается спецэффектами, так что не удивляйтесь, если вдруг все станет красным. К слову. У каждого из братьев, в том числе у Смердякова, в том числе у отца, есть в образе багровый красный цвет. Почти у всех. Кроме Лёши. Зритель явственно видит его отличие между братьев, и это прекрасная деталь, оставленная режиссером: к Леше все тянутся, у Лёши все простя признание, Лёша - божественная любовь и всепринятие, прощение. И сам актёр такой, как будто парящий в высших сферах, его лицо не здесь, не с братьями, лицо одухотворённо. Но иногда ему приходится соприкоснуться с жизнью, мы можем видеть, как актер показывает в своей мимике, в жестках трещины, появившееся в душе богобоязненного мальчика, - и это захватывает дух.
Бывают сцены сумасшедшие. Таковая - момент с великий инквизитором. Сцена одиозная, мрачная, сохраняющая душу. Сцена, где переживают надлом отношения Алексея и Ивана, сцена роковая, инфернальная, одиозная. В этой сцене сначала вам будет казаться, что дьявольское побеждает, но капля света в виде безмолвного Иисуса меняет компас страстей, и теперь стерла показывает на Восток, на восходящее солнце, на озаренную душу. Просветелнным мы видим Леше, но что с Иваном? Терзания, непокорность, муки, последняя надежда в Алексее - и все это переживёт актер за короткие секунды после того, как "трактир" ( место дейсвия в трактире, как и в книге) покинете ожившее видение Великого Инквизитора( это отдельное феерическое представление. То, что рассказывает Иван, оживает перед зрителем. Великолепный, горящий, весь красный инквизитор, другие фигуры, все черные, и одна девушка в маске, говорящая приговор Христу. Что это за фигуры? Нам остается гадать).
В ветке с Иваном будет еще одна поразительная сцена. В принципе сюжет «скептиков» раскроет великолепную героиню - Хохлакову. Полусумасшедшая, яркая, эффектная героиня, которая пленяет своим безумство. Безумство непонятно, потому что она за гранью нашего восприятия мира, а сыграть безумство - это покорить нас, зрителей, потому что надо преодолеть в себе адекватного человека и стать этим безумцем. Хохлакова такая. Помните, как Митя пришёл у Хохлаковой просить три тысячи? И тут будет просить, но шкала какой-то невообразимой пляски бесовской страсти будет превышена, доведет до раздражения Митю, а зрителя вставить замереть в созерцании. А потом случится душераздирающая сцена между Иваном и Катериной Ивановной, которая лично меня заставила даже немного прослезиться. Это, можно сказать, накал их отношений, такая концентрация всех скопленных между ними недосказанностей, невыраженной любви, пренебрежением со стороны Катерины и молчаливой преданности со стороны Ивана, что смотреть это больно. Эта сцена многого стоит. Она моя одна из любимейших, потому что вдруг взорвавшийся Ивана, который устал терпеть и ждать, вдруг осознавшая все Катерина и только теперь увидившая, как сильно и беспощадно терзала такое великое сердце, заставляет на секунду замереть и просто испугаться тому, насколько страшная драма между ними разворачивается. Ну а актерской игре можно просто поклоняться. Это великолепии. Это, говоря языком Аристотеля, Катарсис.
Но вся глубина, вся сила - это суд. Это своего рода 9 вал. Он добивает, смывает все на своем пути, но после - спокойствие и умиротворение. Сцена, как по мне, показывает в хирургическом разрезе, вот прям как есть, души всех 4 - это очень важно, не забываем про Смердякова - братьев. Сцена, где личные мотивы и драмы персонажей переплетаются, где каждый приносит плату за свой совершенный грех. Как хороши в этот момент Катерина и Грушенька! Кстати, зрители сидят прям рядом с актерами, я сидела с Аграфеной Александровной. Так что и ты, зритель, можешь произвести и свой суд над карамазовщиной.
Мой самый любимый момент - борьба Ивана и Смердякова. Один, уже мертвый, накидывается на другого, который уже в белой горячке, который не помнит сам себя. Мне кажется, когда Смердяков издевается над Иваном, то это своего рода и небольшой суд над самим Иваном, потому что он должен поплатиться за свое богоборчество, и все эти страдания он переносит по факту от призрака. Именно Иван кинул в душу Смерядкова зёрнышко своеволия и вседозволенности. Так если вседозволенность, то и мертвый может отомстить живому? Пластика, движения, динамика, атмосфера - все это очень тенко и очень сильно играет со зрителем. Все его эстетические чувства переживают самый напряжённый и великий момент, ведь зритель видит перформерс искусства. Хотя бы ради этой сцены я хочу прийти еще раз.
И после всего этого - умиротворяющие слова старца Зосимы, вдохновенные слова всех героев. Тут ты понимаешь, что герои пришли к внутреннему смирению, к принятию, они духовно перерождаются. Особенно интересен момент, как Митя как бы берет на себя роль мученника,или, если хотите, роль Христа.
Линия скептиков прекрасна еще и тем, что раскрывает такого великолепного персонажа, как Смердяков. Как по мне, тут он сам бес, само дыхание адской бездны. Он великолепен. Его боишься, но им восхищаешься. Он - злая сила, наводящая смуту во всех сценах, где он появляется. Это такой змий искуситель, лакей, но под лакейской курткой которого - доспехи тёмного рыцаря, посланного к Карамазовым, чтобы сломить одного из них. Актер просто потрясающий. У него интересная манера говорит, лакейская: в конце слов он прибавляется окончание «с», и получается такое вот змеиное шипение. Но как он превосходен в сцене с судом... Он, может сказать, одерживает победу над Иваном. Он накидывает ему петлю на шею, а сделать Иван ничего не может. Получается как бы, что свою вину-то он и на Ивана распространяет, он и его-то придушить хочет. Таких эмоции зашкаливает, что, честно говоря, я еще раз прослезилась.
Кстати, интересна роль Мити. Он кочует от странников к скептикам и наоборот. Может быть, потому, что он то больше склоняется к Леше, то к Ивану? Он вроде и верит в Бога, а может и преступление совершить.
И хочу отметить сцену с цыганам. Это сцена мне безумна нравится. Она уж совсем делает зрителя участником всего происходящего. Когда я пришла на спектакль во второй раз, то я намеренно включила камеру, потому что знала, что танцующие цыгание выхватывают телефоны. Цель моя была достигнута. Это прям танцевальное представление. Там даже есть медведь, не живой, но как живой. Какому-то счастливчику из зрителей удастся его даже потрогать. В общем, кутеж в Мокром во всей его красе. Сцена, чтобы передохнуть, но при это она наполнена, я бы сказала, ироничностью. Великолепно, словом.
Отдельное восхищение и благодарность я еще раз хочу выразить актером. Это не актеры даже, это - герои Достоевского, потому что это действительно больше, чем актёрское мастерство и талант, это - сам Достоевский, живущий в своих образах. Все были бесподобны, все были умопомрачительных. Такой спектакль не забудешь, такие актёры не сотрутся в памяти. Это навсегда след в душе, своего рода творчески шрам, потому что тот экзальтический ожог, который получаешь во время спектакля, не пройдет никогда. Я была два раза и хочу пойти третий. Это лучший спектакль, который я видела. В этом спектакле - дух самого Достоевского, и каждый зритель это почувствует. Светочи этого духа - в актерах. Бесконечно благодарна этому театру за этот шедевр.
1